У меня пропал дар речи. Взгляд упёрся в обнажённый мужской торс с тёмными ореолами сосков. На загорелой коже блестели капли воды. Внешний вид высокого, мускулистого парня, в одном маленьком полотенце на бёдрах, красноречиво говорил о том, что я вытащила его из душа.

Первой мыслью было, что я ошиблась. Этажом, дверью, домом, не знаю. Но подняв глаза выше и встретив изумлённый взгляд зелёных глаз, потрясённо выдохнула:

– Кир?!

От прежнего щуплого Кирюхи остались только глаза. Сейчас передо мной стоял широкоплечий парень с развитой мускулатурой, практически на голову выше меня. Его вьющиеся волосы, что вечно лезли в глаза, сменились стильной короткой стрижкой с выбритыми висками. Этот новый Кирилл вызывал у меня смущение. Как-то подумалось, что зря я пришла. Слишком много времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз.

– Кристина?! – отмер он, приходя в себя, и посторонился.

– Я, наверное, не вовремя, медлила, прежде чем войти. Так и не решила для себя, нужно ли вываливать на него все новости. Старому другу я бы доверила всё, а этот Кирилл был мне не знаком.

– Проходи.

Сделав глубокий вдох, я перешагнула порог.

– Вы сделали ремонт? – осматривалась я. Квартира тоже выглядела обновлённой.

Кирилл закрывал дверь, а я повернулась, неловко задев его бедром. Как в дурацком романе, от трения между тел на моих глазах полотенце ослабло и стало сползать.

– Ой! – руки непроизвольно легли на его бёдра, удерживая клочок ткани. Я и так увидела больше, чем хотела.

Кир тоже бросился спасать оплот целомудрия, и наши руки столкнулись. Я дёрнулась, потянув за собой полотенце, и лишь ладони Кирилла, прижавшие его вместе с моими руками к телу, не дали мне оголить давнего друга.

Я ахнула, смотря на него испуганными глазами. Не помню, чтобы мне когда-либо было настолько неловко.

– Кристина, определись. Ты меня одеваешь или раздеваешь? – хмыкнул Кир.

Как ужаленная, постаралась отдёрнуть свои руки, но он не дал.

– Одеваю!

– Тогда перестань меня раздевать.

И всё это глядя мне в глаза, в то время, когда я пытаюсь освободить свои конечности из его захвата. Может, он и удерживал полотенце, но на деле прижимал мои ладони к своему телу.

– Издеваешься? – начала закипать я.

– Есть немного. Очень забавно наблюдать, как ты краснеешь, – ничуть не смущаясь, признался он.

– Отпусти!

– Давай так, я сейчас убираю свои руки, а ты определяйся.

Вторя своим словам, он резко поднял свои ладони, давая мне свободу. Обрадоваться я не успела, так как клятое полотенце, которое окончательно развязалось и прикрывало только спереди, чуть не упало. Мои руки оказались прижаты к его животу. В другой ситуации я бы с удовольствием облапала накачанный пресс, но не когда за мой счёт веселятся.

– Кир! – моему возмущению не было предела. Психанув, я одной рукой прикрыла себе глаза, а второй сжала в кулак полотенце и впечатала ему в грудь. – Ольховский, одевайся!

– Серебрянская, ты меня раздела, – в голосе звучало обвинение вперемешку со смехом.

У меня чуть пар из ушей не пошёл. От членовредительства одноклассника спасло лишь то, что он забрал у меня полотенце.

– Иди на кухню, я сейчас приду.

Убрав с глаз ладонь, я уткнулась взглядом в подтянутые ягодицы, которые мне демонстрировали. Этот гад повесил на плечо полотенце и дефилировал в чём мать родила по коридору. Да-а-а, кажется, я многого не знала о своём однокласснике.

Разувшись, прошла на кухню. Её тоже коснулся ремонт. Надо же, не была здесь три года, и ничего не узнать, всё новое. Увидев графин с водой, налила себе и села за стол. Что-то встреча со старым другом порядком выбила меня из колеи. Даже забыла, зачем пришла.

– Кофе будешь?

К моему облегчению, Кирилл надел домашние брюки и футболку, которая плотно обтянула его бицепсы. Точно из тренажёрки не вылезает. Такую форму необходимо поддерживать.

– Давай.

Лучше бы чаю с мятой для успокоения, но я не стала привередничать. Ольховский достал турку и занялся приготовлением кофе. Поставив её на плиту, обернулся ко мне, прислонившись к столешнице.

– Не ожидал тебя увидеть. Что-то случилось?

Не став тянуть, сказала прямо:

– Да. Мне нужна твоя помощь.

Взгляд Кира потускнел и стал каким-то холодным.

– Сколько? – спросил он, повернувшись ко мне спиной и помешивая кофе.

Эмм… Что-то меня его реакция немного насторожила и я зависла.

– Кристина, чего молчишь? – оглянулся он. – Если вспомнить, где блуждали твои руки, я тебе даже не откажу. Говори.

Лёгкое презрение и насмешка в его словах задели за живое, и я вышла из ступора:

– Несколько часов твоего времени. И если вспомнить, где пришлось блуждать моим рукам, только попробуй мне отказать! – с угрозой произнесла в ответ, цитируя его слова.

Мне удалось его удивить. Да что там, даже смутить! Он перестал смотреть на меня как на дерьмо под своими ногами и, проведя пятернёй по волосам, извинился:

– Прости. За последний месяц ты третья из старых знакомых, кто обратился ко мне за деньгами.

– Мне нужны не деньги, – напомнила ему.

– Я тебя не так понял, – Кир отвернулся, следя за кофе и, когда он был готов, ловко разлил его по чашкам.

Одну поставил передо мной. Помня мои вкусы, не спрашивая достал из холодильника сливки. Потом на столе появилось печенье и бутерброды.

– Рассказывай, – сел он напротив меня.

Теперь взгляд его был спокойным и внимательным. Чуть поколебавшись, я засунула куда подальше гордость и рассказала ему всё о вчерашних событиях.

– Я могу взглянуть на браслет?

Расстегнув манжет, я сняла с руки украшение. Дерево нагрелось от моей кожи, и расставаться с ним почему-то не хотелось. Пересилив себя, отдала ему.

Кир покрутил в руках, снял наконечник и, потянув за пружину, высунул уголок платка.

– Можно достать?

– Давай я, – забрала у него браслет и уже привычно раскрутила.

Кажется, вид абсолютно белого шейного платка с тонкой полоской кружева по кайме его несколько разочаровал.

– Возможно, это карта? Невидимыми чернилами? – предположил он.

– Не сходи с ума. Его носили и, наверняка, уже не раз стирали.

– Тогда, скорее всего, она сделала тебе подарок на память.

– Ага, истекая кровью и задыхаясь, думала, как бы меня осчастливить, – скептически произнесла я. – И это вместо того, чтобы сказать, кто на неё напал.

Кир всё же просветил платок ультрафиолетом, потрогал розовые топазы, которые украшали браслет, и спросил:

– Хочешь, чтобы я показал его знающим людям?

– Нет, хочу, чтобы ты поехал со мной на дачу в Малаховку.

Мне опять удалось его удивить, и я поспешила объяснить:

– Ты пойми, Саша о браслете ничего не знает и ей сейчас не до того. Хочу сама во всём разобраться. Я думаю, что дневник всё прояснит. Где хранятся ключи от дачи, я знаю. Нужно, чтобы меня кто-то подстраховал. Их квартиру два раза обыскивали и есть вероятность, что теперь полезут на дачу. Поэтому не хочу ехать туда одна.

– Ты предлагаешь мне вломиться на чужую дачу? – изумился Кирилл.

– Почему сразу вломиться? Ты на улице постоишь, а я там не раз бывала и возьму то, что меня хозяйка сама попросила найти.

– Скажи, почему ты обратилась именно ко мне после нескольких лет, что мы не виделись? Разве у тебя нет парня? Новых знакомых? Отчего именно меня ты решила приобщить к своим преступным наклонностям?

Кирилл сделал попытку пошутить, но я отметила, что соглашаться он не спешит и хочет знать ответ. Ничего не говоря, я опустила взгляд и стала собирать браслет, пряча в него платок. В принципе, он был в своём праве, я свалилась ему как снег на голову. Ответила неожиданно честно:

– С последним своим парнем я рассталась, он больше любил свои депрессии, чем меня, а новый знакомый вчера чуть не изнасиловал, так что к нему никакого доверия. Приятели есть, но просить их постоять на стрёме не буду. Так получилось, что лишь ты знаешь хорошо меня и Сашу, и тебе я могу рассказать о случившемся.